Борисова Александровна - Звёздная кошка [СИ]

Несмотря на всю свою осторожность, Ласло всё же прокололся и попал в поле зрения спецов Департамента внутренних расследований. Первый отдел провёл скрупулёзную проверку его благонадёжности и в результате на стол директора ЦУ лёг доклад, в котором его обвиняли в двойной игре и требовали незамедлительного ареста.

На его счастье глава Внешней разведки оказался в управлении.

Ирвинг бегло просмотрел кучу документов, накопившихся за время его разъездов, и занёс было руку, собираясь всем скопом отправить их заместителям, и тут его взгляд зацепился за знакомую фамилию.

"Романович? – Заинтересовавшись, с чего вдруг начинающий оперативник попал в сводки важнейшей информации по Центральному Управлению, он развернул доклад на весь экран стационарного ридера и, ухватив его суть, грохнул кулаком по столу.

– Вот недоумок! Какого хаоса он вытворяет? – рявкнул он. – Зря я не послушался Кардо, а ведь он говорил, что от парня будут проблемы.

Когда директор ЦУ слегка успокоился, и у него пропало желание оторвать голову своему протеже, он нажал на кнопку вызова службы адъютантов, членов которой он отбирал лично, и распорядился арестовать Романовича, как только тот вернётся с задания.

При виде двух мужчин, шагнувших к нему, как только он вышел из челнока, Ласло сразу всё понял и не стал сопротивляться. Разоруженного и закованного в наручники его подвели к малотоннажной яхте, у которой их ожидала изящная молодая женщина, одетая во всё чёрное. Шляпка с довольно широкими полями не давала разглядеть её лицо, но было в ней нечто такое, отчего он сразу же окрестил её Чёрной вдовой.

Вместе с охранниками женщина поднялась на борт звездолёта и когда они зафиксировали его в кресле, повелительным жестом отправила их вон.

Они остались вдвоём, но землянин не обольщался хрупкостью своей провожатой. Три с лишним года службы во Внешней разведке не прошли для него даром. Он видел, что женщина его коллега и знал, что справиться с ней будет нелегко.

На деле всё оказалось даже хуже, чем он предполагал. "Чёрная вдова" была не из Внешней разведки, но это нисколько не уменьшало её опасности. Когда она села напротив него и сняла шляпку, на мгновение ему показалось, что это Вайда, но он тут же понял свою ошибку.

– Верно. Я несколько старше своей дочери, – сказала она с холодной улыбкой.

"Чёрт! Только этого ещё не хватало! Сначала был отец Русалочки, а теперь нарисовалась мать Вайды", – сердито подумал Ласло, и смерил женщину недобрым взглядом.

– Вижу, племя мнемосов по-прежнему крутится около меня. Мадам, не подскажете, что вам нужно, чтобы я понапрасну не ломал себе голову?

– Можете называть меня Латиссой, но прозвище тоже подойдёт, – сказала она, и на её лице промелькнуло любопытство. – Кто такая Чёрная вдова?… А! Паучиха, поедающая своих самцов. Забавно. Знаете, иногда встречаются такие самцы, которых при всём желании не съешь, – заметила она, явно настроенная поболтать.

– Остаётся лишь надеяться, что я один из тех, кем вы подавитесь.

В ответ на его выпад мнемонийка неожиданно хихикнула, и ледяная маска на её лице вдруг уступила место открытости. В этот момент она была настолько неотличима от своей дочери, что Ласло не выдержал и прикрыл глаза. "Любовь ампутировали, а боль осталась", – угрюмо подумал он.

– Простите, я не знала, что дочь оставила такой заметный след в вашей душе, – заметила Латисса и потянулась к сумочке. Она достала конфету, страшно дорогую, судя по фантику, и, по-детски болтая ногами, спросила: – Так из-за чего вы расстались с Вайдой?

– Трудно сказать. Да и нет смысла ворошить прошлое. Что было, то уже быльём поросло, – ответил Ласло не настроенный откровенничать с матерью своей бывшей пассии, а затем спросил, из-за чего его арестовали.

– За излишнее любопытство к чему не следует. Теперь ваша очередь, скажите, на кого вы работаете.

Ещё не отошедший от задания, где было много подлостей и стрельбы, причём, не всегда по тем, кто это заслужил, Ласло с трудом подавил растущее раздражение. Ему совсем не хотелось вникать в тонкости игры мнемонийки, вздумавшей изображать из себя малолетку. Адреналин, вызванный арестом, уже иссяк, и на него накатила усталость. Вместо пикировки с опасной собеседницей он с удовольствием поспал бы пару часов, но не мог позволить себе расслабиться – это дало бы ей возможность беспрепятственно рыться у него в мозгах. Что ещё хуже, при желании она могла перетряхнуть их содержимое, как однажды это сделала Вайда, а затем мальчишка мнемос на Кшансэ.

– С прискорбием вынужден признаться, что работаю только на себя, – буркнул он и нехотя пояснил: – Я искал одного типа. Хотел спросить, что он знает о гибели Аэлитмиррани-даами-Ррнари, приёмной дочери Дарирров.

– И только?

– Вот именно и только. Вы же мнемонийка, проверьте, если не верите, только не лезьте ко мне в мозги.

– Не волнуйтесь, мне достаточно вашего эмоционального фона, – пообещала Латисса.

Пока она его проверяла, Ласло не сводил с неё глаз. Мать Вайды его удивляла. Отчего-то у него возникло ощущение, что она не играет, и в ней действительно уживаются двое – маленькая девочка и взрослая женщина. Слишком уж резки и нелепы были переходы от одной личности к другой, к тому же не было никакого смысла в такой игре.

Знакомый с последствиями аппаратной амнезии, применяемой во Внешней разведке, и возможностью мозгового дубляжа, лично им опробованного на Кшансэ, он догадался, что произошло.

– Отчего у вас возникло раздвоение личности? – полюбопытствовал он.

– Несчастный случай. Неужели так заметно? – огорчилась мнемонийка.

– Да, – ответил он и, улыбнувшись, спросил гораздо мягче: – Скажите, Латисса, сколько лет вашей второй личности?

– Почти четыре, – сообщила она с непосредственностью ребёнка и, подавшись к нему, добавила заговорщицким тоном: – Только, чур, никому не говорите, а то большая Латисса вас убьёт!

– Хорошо. Постараюсь её не огорчать.

– Ты мне нравишься. Можешь называть меня Лати, как это делает папочка.

– Хорошо, – согласился Ласло и тут же спросил, кто её отец.

С лица мнемонийки мгновенно пропало невинное детское выражение.

– Осторожней, Романович! Имейте в виду, ответы на некоторые вопросы иногда равносильны смертному приговору, – предупредила она ровным тоном и положила нога на ногу.

Это снова была "Чёрная вдова" во всей своей смертельной красе – беспощадная, умная и решительная.

– Простите, Латисса! Я знаю, было не слишком умно с моей стороны расспрашивать вас о семье, – проговорил Ласло с покаянным видом. – Скажите, а вы что-нибудь знаете о смерти Аэлитмиррани-даами-Ррнари? – спросил он, хотя чувствовал, что ступает по тонкому льду.